— Слушай, Профессор, а кто вообще такие нацболы? — спросил меня господин Композитор.
— Бодрые ребята, которые явно могут устроить хороший движ. Остальное увидишь. — загадочно ответил я.
Мы стояли в тёмных задворках Лиговского проспекта у входа в "Ионотеку". Вокруг гудели разношёрстные группы людей как неформального вида, так и вполне приличного. Вот-вот должны были начаться "Лимоновские чтения" — несколько часов поэзии, панка, протеста и искреннего патриотизма. Мой слух ловил звуки смеха, отрывки обсуждений литературы, разговоров про музыку, и я сам не заметил, как с кем-то уже активно разговорился про расстройства адаптации у участников боевых действий.
— Слушайте, а тут есть ещё обрыганы, как я, или все вокруг интеллигенты? — весело спросил подвыпивший мужчина лет сорока. Никто не успел ему ответить.
— Гойда! — донеслось откуда-то издалека.
— Гойдааааа! — единым порывом разразились абсолютно все стоящие вокруг и залились смехом. Вечер начинался прекрасно...
— Слушай, а это у тебя такой принципиальный косплей Лимонова или ты просто случайно на него похож? Выглядишь заебись!
Если бы я знал, сколько раз за вечер я услышу подобный комплимент...
Едва войдя в зал, мы с Композитором совершили главный начальный ритуал любого гига - взяли в баре по пиву. И вот мы уже стоим у сцены, а со сцены уже бойко декларируют стихи. Каждый начинал со стихотворения Деда, а затем зачитывал свои. Перед появлением каждого молодчики из зала скандировали: "Гойда! Гойда! Гойда!"
Стихотворения воодушевляющие, бодрые. Местами они похожи на боевые кричалки...
Внезапно на сцене появляются молодчики с музыкальными инструментами. Кажется, сейчас будет не до лирики. И действительно, пацаны начинают ебашить что-то мощное. Позади меня моментально образуется мошпит. Какая приятная неожиданность! Забив на то, что я в рубашке и жилете, я вместе с моим товарищем прыгаем в самую гущу слэма...
Я свешиваюсь на перила у сцены после стены смерти. Рядом появляется Композитор с улыбкой до ушей: "Чувак, это был первый раз, когда я послэмился". Он даёт мне бутылку пива. Я отхлёбываю и ставлю на уголок сцены перед собой. Это уже четвёрта. Когда я успел...
Снова поэзия. Снова "Гойда!". И на этот раз добавляется классическое нацболовское "Да, смерть!". Мой спутник куда-то пропал. "Не беда, — думаю я — думаю объявится." После выступления ещё пары человек я ловлю его около бара.
- Чувак, я только что спорил с каким-то преподом по философии! — радостно заявляет Композитор. — Он объявил, что бог сегодня это ИИ. Пиздец он долбоеб!
Снова музыка. Снова слэм. Я влетаю в толпу, забыв снять очки. Очки закономерно слетают и теряются где-то в темноте под множеством топающих ног. Я ощущаю трагичность ситуации - очки крепко держались с 4 курса, пережив не одну пьянку. Я всё же решаю наклониться и поискать их. Каким-то образом я нащупываю оправу на полу. И обнаруживаю, что они целы и невридимы! Ни трещины, ни царапины! Передо мной оказывается мужик, стоявший со мной у входа бесконечность назад, смотрит на них, потом на меня, и мы оба начинаем громко, сквозь музыку, угарать. "Везунчик!" — заключает он...
Я беру передышку от слэма. Рядом из темноты ко мне нагибается сурового вида мужчина в косухе. "Вылитый Лимонов! Очень стильно выглядишь!" - добродушно заявляет он...
Моего товарища снова нет поблизости. Я какое-то время наслаждаюсь стихами поэтов из числа уже партии нацболов, затем иду на поиски. Я обнаруживаю композитора на улице, оживленно общающимся уже с кем-то новым.
— О, Профессор! А как ты относишься к лакановскому психоанализу?
Выясняется, что его собеседника зовут Павел, он психоаналитик, занимающийся подходом Жака Лакана. К своему стыду я про последнего не знаю ничего кроме фамилии. Наш собеседник высок, бородат, вежлив и спокоен. Последнее весьма контрастирует с общей атмосферой и настроем большинства участников. Мы говорим про замещение, про дихотомийные ловушки и репрессивный дискурс, в конце концов он советует нам попробовать местного портвейна...
Со стаканом портвейна я стою на своем прежнем месте у сцены и слушаю уже знакомого мне писателя и поэта Александра Пелевина. Его стихи разбавили суровый дух нацболовского творчества нотами веселья и иронии. Апогеем этого стало объявление "Сейчас будет самое известное стихотворение, посвященное СВО", после которого последовало декларирование хором легендарного литературного памятника "Словно хуй дрочёный в жопу пидора..." Д. Чернухина...
Мы разговорились с одним из слэмившихся парней, голым по пояс атлетом в очках.
— Где ты так накачался? — спрашиваю я его.
— В колонии за три года! — со смехом отвечает он.
Как оказалось, когда-то он работал в штабе Навального и из-за оной деятельности попал под карающую лапу полиции, отсидев три года. Позднее мы решили приукрасить историю и впредь всем говорить, что это был двойник Навального, который отсидел вместо него...
Ближе к концу мероприятия я вновь обнаруживаю себя в приятной компании Композитора и Павла. Последний предложил совершить передислокацию в бар неподалёку. Мы ответили категорическим согласием. Эх, всё-таки прекрасный вечер...
